Когда Ярославль был городом меломанов

Отец Василий с воспитанниками Мариинской гимназии, в которой учились его дочери. Фото: из архивов Людмилы Зуммер

Ярославский музыковед восстановила из небытия имя композитора Василия Зиновьева, которого современники называли «русским Бахом»

Ольга Петрякова

17 апреля, 2014 18:36

9 мин

– 40 лет назад главный регент Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрит Матфей (Мормыль) принял меня в свой смешанный хор. И там я впервые соприкоснулась с возвышенными, проникновенными, порой поднимающимися до космических высот трагизма сочинениями священника Василия Зиновьева, — вспоминает преподаватель школы регентов при ярославской духовной семинарии Людмила Зуммер. — Они потрясли меня. Но даже в духовных кругах тогда знали лишь о нескольких произведениях этого автора, а о нем самом не было известно почти ничего.

Людмила Александровна взялась восстановить историческую справедливость.

– Сначала я узнала, что на протяжении тридцати лет отец Василий Зиновьев был священником домового храма Николаевского детского приюта в Ярославле. Долго искала это здание. А оказалось, оно все время находилось у меня перед глазами. Сейчас это поликлиника № 1 больницы № 8 на Московском проспекте, обслуживающая как раз мой район, — удивляется моя собеседница.

Мы с ней стоим перед богато декорированным лепниной, окрашенным в красно-белые тона величественным зданием — таким знакомым, но неожиданно я открываю в нем новые черты. Вот пристройка с восточной стороны — она так похожа на апсиду храма! А в пустой нише над главным входом явно когда-то висели колокола.

– 21 декабря 1896 года иерей Василий Зиновьев был определен в Троицкую домовую церковь Николаевского детского приюта Ярославля, где воспитывались девочки-сироты от 6 до 16 лет, — рассказывает моя собеседница. — Этот дом в середине XIX века на богоугодное дело передал купец Трунов, а в начале XX-го на деньги вдовы ярославского табачного магната Дунаева его реставрировали, полы выложили редкой по красоте метлахской плиткой.

Эта плитка радует глаз до сих пор. Мы с Людмилой Александровной направляемся к хирургической перевязочной — по ее словам, раньше на этом самом месте располагался алтарь. А кабинет врача, куда она все эти годы ходила лечить горло, находится, как недавно выяснилось, аккурат на старинном клиросе.

– Юные воспитанницы приюта изучали арифметику, грамоту, историю, географию и особенно основательно домоводство: ведь умение кроить, шить, рукодельничать и отлично готовить позволяло позднее подыскать себе место горничной, няни, портнихи или кухарки в богатых семьях, — поясняет исследователь. — Молодой священник, сам в раннем детстве потерявший отца, искренне сочувствовал сиротам, старался согреть их заботой. А пение, которое он им преподавал, и занятия в хоре открывали перед ними и лучшие концертные площадки города и совершенно другой мир — возвышенный, одухотворенный.

Ярославль слыл тогда городом меломанов. В серебряный век русской культуры и он переживал свой взлет. На центральных площадях зажглись первые электрические фонари. Улицы огласил звонок трамвая. В городе учредили музей древностей, городские библиотеки с богатым фондом. Первый русский академический театра им. Волкова переехал в спроектированное архитектором Николаем Спириным великолепное здание с отличной акустикой. Ярославские зрители рукоплескали приезжавшим на гастроли гениям сцены — Марии Ермоловой, Константину Варламову, Вере Комиссаржевской и будущему тенору Императорских театров, своему земляку — Леониду Собинову.

– Я разыскала афиши музыкальных вечеров, в которых участвовал отец Василий Зиновьев со своими учениками, — продолжает Людмила Зуммер. — Он руководил несколькими хоровыми коллективами, в том числе архиерейским хором Успенского кафедрального собора, писал музыку, по поручению архиепископа Тихона (Белавина) гармонизировал местные церковные песнопения.

В своей книге «Воскресное всенощное бдение по напеву ярославского архиерейского хора» мастер композиции писал: «Ярославский распев не самобытен; он имеет много сходства с сокращенным киевским (“Господи воззвах”), с греческим (тропари) и малым знаменным (ирмосы), являясь их вариантом». В декабре 1912 года, накануне Рождества (по старому стилю) ярославский архиерейский хор исполнил новое песнопение Василия Зиновьева «С нами Бог!», которое автор посвятил 100-летию Отечественной войны 1812 года. Вскоре его уже слушала вся страна. До революции лучшие капеллы России включали в свой репертуар произведения ярославца: «Милость мира», «Вошел еси во Церковь», «Разделиша ризы Моя», «Искупил ны еси» и другие. Он признавался: «Когда я молюсь, я горю, как свеча, пусть хоть и копеечная, но до Бога доходит». Всю жизнь он любил романсы и, как считает Людмила Александровна, именно Василию Зиновьеву принадлежит наиболее известная нашим современникам аранжировка романса «Вечерний звон». Правда, это еще требует доказательств.

Очень ценил отца Василия архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон (Белавин), впоследствии ставший Предстоятелем РПЦ. Он называл композитора «Русским Бахом». В 1913 году заслуживший благодарность царской семьи, прибывшей в Ярославль по случаю 300-летия Дома Романовых, прославленный регент был награжден золотым наперсным крестом из кабинета Его величества.

– После начала Первой мировой войны отец Василий пишет кантату «Русь святая идет на войну», а средства от ее издания направляет на нужды фронта, — говорит Людмила Александровна. — В благотворительных концертах в пользу армии участвует вся его семья. Жена Мария Львовна, пять дочерей и сын собирают пожертвования. Вот они на старых фотографиях в сербских народных костюмах. Вот младший, Николенька, изображает раненого солдата, а одетая медсестрой его сестра Катя молится у изголовья. Такие сентиментальные картинки были тогда в большой моде.

В Ярославле мобилизовали едва ли не половину взрослого мужского населения. В 1916 году Василий Зиновьев ушел на фронт полковым священником и капельмейстером.

– В декабре прошлого года мне посчастливилось купить коллекцию редких фотографий, на которых запечатлен отец Василий во время Первой мировой, — поделилась радостью Людмила Зуммер. — Один снимок я случайно увидела на сайте столичного антикварного магазина и сразу же поспешила в Москву. Оказалось, когда-то эти раритеты принадлежали офицеру Белоусову — сослуживцу Зиновьева по 206 пехотному Сальянскому Его Императорского высочества наследника Цесаревича полку.

Фотограф отобразил полкового пастыря во время рождественской литургии, пасхального христосования с солдатами, таинства причастия и чтения заупокойных молитв. По некоторым свидетельствам, хор Зиновьева первым начал петь популярную в те годы песню «Спите, орлы боевые, спите с спокойной душой…». Скорее всего, ярославский батюшка сочинил к ней и музыку, и стихи.

В 1918 году полк расформировали, и отец Василий вернулся домой. Но невзгоды и тяжелые испытания продолжались.

– Летом 1918 года во время белогвардейского мятежа сильно пострадал столь любимый композитором исторический центр Ярославля, частично разрушились храмы, пришли в негодность 2 147 домов, без крова остались 28 тысяч ярославцев, многие погибли, — вздыхает Людмила Александровна. — Потом начались гонения на церковь. Отца Василия арестовали. Но потом все же отпустили — руководимые им хоры готовились к первому юбилею Октябрьской революции.

У любимого горожанами композитора обнаружили рак горла. Лечение в Крыму, на которое деньги собирали всем миром, не помогло. Проститься с Василием Зиновьевым пришло так много людей, что пришлось остановить трамвайное движение. Через дамбу к кладбищу на Туговой горе потянулась нескончаемая похоронная процессия. Однако в советское время имя одаренного земляка старались вычеркнуть из народной памяти — ведь он не отступился от Церкви.

– Но кому-то нужно связывать разорванные нити российской истории, восстанавливать преемственность поколений, — уверяет моя собеседница.

Со страстью истинного коллекционера 40 лет она разыскивала рукописные и печатные партитуры своего любимого автора в столичных и местных архивах, в библиотеках, у разлетевшихся по всей России учеников батюшки и потомков его почитателей.

И вновь зазвучали уже, казалось, потерянные песнопения. Теперь их можно услышать на службах в резиденции Патриарха Московского и всея Руси, в Храме Христа Спасителя, в Троице-Сергиевой Лавре, в Ярославле и в Ростове-на-Дону, в Новосибирске и даже Лондоне. Итог кропотливой исследовательской работы — выставка в ярославском государственном музее-заповеднике, приуроченная к 140-летию именитого ярославца и репринтное издание его сочинений, в предисловии в которому Людмила Зуммер рассказала о нем самом.

Митрополит Ярославский и Ростовский Пантелеймон оценил работу, проделанную Зуммер, по достоинству:

– Прибыв на служение в Ярославскую землю, я почувствовал, как его почитают и любят ярославцы, как трепетно относятся к его творческому наследию. Искренняя благодарность тем, кто старается увековечить его труды, — сказал он «Русской планете».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе