«Куда вывозить деревню из девушки?»

Фото: Парсегова Светлана // "Русская планета"

Социологи выяснили, что современный постиндустриальный Ярославль делится на районы для богатых и бедных

Светлана Парсегова

17 марта, 2015 20:51

10 мин

Проект создания Ярославской постиндустриальной агломерации — соединения в единую систему Ярославля, Рыбинска, Тутаева и Гаврилов-Яма с помощью скоростных дорог — оказался мертворожденным. Новый объединенный город–миллионник не состоялся по ряду причин. Объяснение им нашлось, в том числе, у социологов. «Русская планета» поговорила об итогах исследования с его руководителем — доцентом кафедры социологии факультета социально-политических наук Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, кандидатом исторических наук Ларисой Руденко.

– Лариса Дмитриевна, почему возникла необходимость такого исследования?

– Наша кафедра предложила исследовать городскую среду Ярославля, особенности ее развития именно в контексте заявленного в конце 2011 года проекта формирования Ярославской агломерации. Тогда это был реальный проект, предложенный региональным правительством. Он в случае успешной реализации мог решить сразу несколько крупных проблем: привлечь миллиардные инвестиции, устранить проблемы моногородов — Гаврилов-Яма и Тутаева, модернизировать дорожно-транспортную сеть… Да много всего хорошего. С нашей заявкой на проведение научного исследования мы выиграли федеральный грант Министерства образования и науки. И начали его проводить уже в январе 2012 года. В результате должны были появиться рекомендации по повышению привлекательности Ярославля и агломерации в целом, определение возможных путей развития региона. Конкретнее — как оптимизировать, улучшить инфраструктуру города и пригородов, и даже такая гуманистическая рекомендация, как именно гармонизировать городскую среду.

– Какие именно стороны жизни Ярославля и ярославцев вы исследовали?

– Мы начали с очень интересного параметра — сегрегации. Так социологи называют отдельное проживание различных социальных групп. Проще говоря, когда в городе есть фешенебельные районы для богатых, есть кварталы для бедноты, есть негритянское гетто или китайский квартал. Поскольку для того, чтобы как-то преобразовать, гармонизировать городское пространство, его нужно сначала изучить, узнать, как это пространство разделяется. Здесь интересно то, что сегрегация как таковая в России до нас не исследовалась вообще, а за границей изучался именно ее национальный аспект — те самые негритянские гетто и китайские кварталы. Мы же подошли к проблеме с позиции «Богач — бедняк». Составили опросник, взяли вместе с соруководителем исследования, доцентом нашей кафедры, кандидатом юридических наук Михаилом Афониным студентов за руки (для общей безопасности) и смело отправились в районы предполагаемого компактного обитания людей бедных, ярославцев низкого социального статуса. А затем, для контраста — в районы, где живут люди статусные, богатые.

– Где же располагаются районы ваших исследований?

– За «компактной бедностью» мы отправились на Нижний поселок, отдаленный район в Заволжье, в старинные бараки, где до сих пор люди живут. Там мы целенаправленно обходили бараки, звонили и стучались в двери. Нас встречали, как правило, радушно, люди охотно шли на контакт, отвечали на вопросы социологической анкеты. Женщин там, кстати, больше, чем мужчин. Правда, не все вопросы были нашим респондентам понятны, нередко приходилось долго объяснять, что именно мы от них хотим. Например, большие затруднения вызывал ответ на вопросы «ваши надежды в жизни» и «ваше социальное окружение».

Изучать быт и нравы богатых ярославцев было гораздо сложнее, и прежде всего с технической, организационной точки зрения. По большому блату нас пустили на закрытую территорию одного из коттеджных поселков, который находится в том же самом Заволжском районе Ярославля. Там мы с большим трудом провели опрос по той же самой анкете, но на контакт наши респонденты шли неохотно, на вопросы отвечали кратко и односложно. Не раскрывались особенно, в общем. Но самое важное мы от них все-таки услышали.

– Самое важное — это что?

– То, что им очень важно жить среди людей своего круга, чтобы соседи были из той же социальной среды, такого же уровня дохода. И если нашим респондентам представится возможность перебраться в еще более закрытый поселок, где обитают люди с еще более высоким уровнем доходов и социальным статусом, они обязательно ею воспользуются и переедут туда. Интересно, что стремление жить в закрытом клубном поселке, среди «своих», сочетается, как правило, с очень высокими заборами и неприступными воротами в каждом домовладении. И так — практически в любом из закрытых коттеджных поселков Ярославля: в поселке Маяковского, в «Парково», в «Чистых ключах», «Лесном городке» и других. О них даже информации почти нигде нет, закрытый — значит закрытый. Интересно, что в более демократичном, но тоже закрытом жилом комплексе «Березовая роща», где не отдельные коттеджи, а многоквартирный дом, люди больше общаются друг с другом, много времени проводят в оборудованных зонах для прогулок, отдыха. То есть сегрегация — раздельное территориальное проживание различных социальных групп — в Ярославле есть, присутствует маркирование городского пространства по имущественному, статусному признаку. Здесь живут богатые, здесь — бедные. Это один из выводов нашего исследования. Правда, сегрегация и раньше была, в советское время, но не так ярко выраженная, более сглаженная. Просто в нескольких хороших «сталинских» домах в центре города, преимущественно на Волжской набережной, жили партийная элита, руководство Северной железной дороги, научная элита — профессура наших вузов. А остальные — сначала в «хрущевках», потом в «брежневках» по всему городу. Вот и вся сегрегация.

– Бедные, в свою очередь, не стремятся переехать?

– Практически не стремятся. Создается тот самый «круг бедности», который в последние годы начинают исследовать столичные социологи и психологи, и вырваться из этого круга очень непросто. В бедных районах Ярославля создается своя субкультура, люди привыкают жить именно так, как живут, и своих детей настраивают на такую же жизнь. Интересно, что этот образ жизни, привычный, сохраняется и тогда, когда жителей искусственно перемещают с привычной территории обитания, например, расселяют старые дома. То есть девушку-то из деревни вывезти можно, как в той поговорке, а деревню из девушки вывезти невозможно. Но есть у нас в городе и вовсе своеобразные районы, например, Резинотехника — это вообще особенная история.

– Почему именно Резинотехника — особенная?

– Потому что район, построенный для рабочих резинотехнического завода, вообще отрезан от города, он абсолютно самостоятельный, так и развивался. А сегодня там нет никакого развития, объекты минимальной социальной инфраструктуры как были построены в середине прошлого века, так и стоят, новых не появилось. И там сегодня высокий уровень наркопотребления, наркоторговли, в целом тревожная криминогенная обстановка. Но есть у Ярославля еще такая черта, как смешанные зоны. Это исторически сложившиеся территории частного сектора, где сегодня роскошные частные коттеджи соседствуют с откровенными хибарами и развалюхами. Такие, как Кармановский поселок или Тверицы, например. Отчасти Карачиха, Суздалка, поселок Норское, но там социальное расслоение не так ярко выражено в частной застройке. С точки зрения социологии это даже хорошо: социальные группы не замыкаются внутри себя, могут свободно обмениваться информацией. Но с точки зрения реальной жизни, запросов общества — плохо. Бедные и богатые, мягко говоря, недолюбливают друг друга, часто откровенно враждуют, бедные вредят богатым, как могут. И богатые стремятся жить за высоким забором, а в идеале — за высоким забором рядом с себе подобными высокими заборами.

– Как же молодому человеку из бедного района вырваться из привычной среды?

– Только учиться, поступать в вуз. Спорт, молодежная политика — путь в высшее общество только для очень ограниченного контингента, это гораздо сложнее, чем выучиться, получить хорошее образование, обзавестись полезными социальными связями. В нашем университете многие студенты идут по этому пути и достигают успеха, не возвращаются потом в свои бараки.

– Что все-таки пошло не так с проектом ярославской постиндустриальной агломерации, почему вы называете его мертворожденным?

– Во-первых, агломерация, объединение большого и малых городов по типу Москвы и Подмосковья — это все-таки транспортная, дорожная, инфраструктурная тема в значительной степени. С дорогами у нас плохо, причем не только с точки зрения ремонта, но и с точки зрения изначального проектирования. Как мы подтвердили, в Ярославле дорожная сеть строилась по принципу нескольких прямых путей — магистралей к большим заводам практически без внутренних пересечений и связок. Поэтому внутри города попасть из района в район без цели посетить один из некогда великих флагманов отечественной промышленности сложно и долго. Электрички, на которых жители Подмосковья в Москву на работу ездят, в Ярославской области ходят редко, сегодня их вообще сокращают. Даже те ярославские пригороды, где есть инфраструктура, где люди давно живут — Курба, например, или Козьмодемьянск — слабо приспособлены для того, чтобы люди жили в пригороде, а работать ездили в Ярославль. Общественный транспорт ходит редко, дороги плохие. На собственном автомобиле детей в школу и жену на работу каждый день возить? По ярославским пробкам два часа через весь город? Многие пробуют так жить, но потом сдаются. Сегодня много внимания уделяется проектам комплексного освоения территорий в пригороде Ярославля, малоэтажной застройки эконом-класса, когда рядом с жилыми домами застройщик должен возвести как минимум детский сад и остановку общественного транспорта для связи с внешним миром. Пока самые крупные проекты — в частности, жилой район «Преображенский» в Ченцах — существуют лишь в проекте. Остальные — только жилые дома, без собственных садиков, школ, магазинов. Поэтому наше мнение и главная рекомендация — все-таки уделять больше внимания развитию уже давно существующих пригородов, строить новое жилье и дороги там, где уже есть своя сложившаяся социальная инфраструктура.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе